Фанфик "Extraordinary Merry Christmas" для Narana

[Kanjanifanart]

от  Sou ka?..Belka)
Название: Extraordinary Merry Christmas
Пейринг: ОхЯсс
Рейтинг: PG-13
Жанр: романс, рождественская история, местами флафф, мистика! (XD)
Примечания: ХЭ будет обязательно, а идея со звонком по незнакомому номеру взята из фильма - Тариф «Новогодний».
Пожелание: Верь в то, что ты самая особенная. Никогда не забывай этого.

развернуть подарок

- Здравствуйте, вы меня не знаете, но я хотел поздравить вас. Счастливого Рождества!
- … Простите, а кто вы?
Комната наполнилась громким смехом, и Ясу зашипел на друзей, стараясь не смеяться.
- Я же говорю, вы меня не знаете, просто я набрал первый попавшийся номер, чтобы поздравить с Рождеством. Есть такая забавная традиция. Не думайте, это не шутка. От всей души желаю вам счастливого Рождества!
- Спасибо…
Шота плотнее прижал телефон к уху, прислушиваясь. Голос у собеседника был тихим и совершенно безрадостным.
- У вас что-то случилось?
- Что?... Нет, всё в порядке.
- А как вас зовут? Меня – Ясуда Шота.
- Я?... А… Окура Тадаёши.
- Окура-сан, с Рождеством вас, не грустите, пожалуйста, в такой чудесный праздник.
Вокруг тем временем творилась феерия, все скакали, танцевали, выкрикивали поздравления, обнимались, кто-то тоже звонил по незнакомому номеру.
- У вас там весело.
- Хотите присоединиться?
Ясу заулыбался и вышел на балкон, прихватив с собой плед с кресла. Ночной город раскинулся перед ним, сверкая рождественскими огнями, перекликаясь людскими голосами и веселыми песнями, доносящимся из окон такси.
- Приходите, я скажу вам адрес.
На том конце тихо хмыкнули и чем-то зашуршали.
- Я не знаю вас.
- Но мы же уже познакомились. Я знаю, как вас зовут, а вы – как зовут меня.
- И всё?
- А разве этого мало?
Шота присел на перевернутый цветочный горшок, плотнее укутываясь в плед, и запрокинул голову.
- Знаете, Окура-сан, небо сегодня безоблачное, так много звезд. Вы видели?
- … Нет, не выглядывал в окно.
- Посмотрите, скоро будут пускать салюты.
- Любите салюты?
- Очень. – Ясу засмеялся, прижимая телефон к другому уху. – Вообще очень праздники люблю. Особенно Рождество.
- …
- Окура-сан?
- А я ненавижу Рождество.
Шота растерянно уставился на телефон, и в этот момент над соседними домами засвистели первые стрелы фейерверков, расцвечивая небеса огненными цветами.
В комнате загомонили, и через несколько секунд целая толпа вывалилась на балкон, прижимая Ясу к перилам. Салюты теперь взлетали со всех сторон, так что Шоте пришлось перекрикивать весь этот шум:
- Окура-сан, сегодня ведь особенный день, можно я попрошу вас кое о чем?
- О чём?
- Пожалуйста, пусть это Рождество и всё, что оно принесет с собой, будет для вас радостным. Пожалуйста, не ненавидьте его. Выгляньте в окно.
- … Я у окна.
- Что вы видите?
- Огни. Много огней.
- Среди этого огненного моря где-то стою я, прижатый к перилам балкона, мне в уши кричат мои друзья, а я стою и думаю о том, что хочу встретиться с вами.
В трубке повисла напряженная тишина, и Ясу протолкался в опустевшую комнату, забросанную конфетти и мишурой. Вкладывая всю свою душу в простые слова, он искренне надеялся, что магия рождественских праздников всё-таки возьмет своё.
- Простите, я завтра уезжаю.
- Надолго?
- На три месяца. В Англию.
- О… так далеко. А можно… я буду вам звонить иногда?
- Зачем вам это?
- Вы не хотите?
- … Хочу.
- Тогда я буду звонить вам. – Ясу заулыбался, с облегчением упав в глубокое кресло, и поднеся к губам мандарин, глубоко вдохнул его запах. – Обязательно. С Рождеством вас Окура-сан.
- И вас… Ясуда-сан.

- Как сегодня Лондон?
- Ужасно. Снег вперемешку с дождём.
Окура поднял воротник пальто и прибавил шагу, спеша в уютное кафе на углу улицы. Они с Ясу созванивались раз в несколько дней, и он успел привыкнуть к их разговорам, к смешинкам в голосе Шоты и нескончаемому потоку информации, что тот на него вываливал. Они говорили обо всём на свете и ни о чём, обсуждая погоду, цены на жилье в Токио, модные показы, проходящие в Лондоне, проблемы бедуинов и новаторскую книгу австрийского автора об эволюции человека.
С Ясу было легко. Уютно, словно они всегда знали друг друга.
Окура мог сказать какое настроение у звонящего ему Шоты, и, кажется, ещё чуть-чуть, мог бы предугадывать, что именно тому виной.
Даже работа перестала казаться рутиной, потому что реакция Ясу на все, что рассказывал ему Окура, была одинаково восторженной.
- Кто бы мог подумать, что работать реставратором так интересно!
- О, поверь, это достаточно скучно…
- Британский музей, Национальная галерея, музей восковых фигур мадам Тюссо!
- Гм, в последнем не требуются мои услуги…
- Да, прости, я увлекся.
Смех Ясу вызывал у Окуры ответную улыбку, и он начал осознавать, что почти с нетерпением ждет возвращения в Японию и встречи с Шотой.

- Ты когда приезжаешь?!
Голос Ясу был таким взволнованным и полным ужаса, что Окура даже замялся, чтобы проверить дату, стоящую в билетах.
- 22 марта.
- Не может быть…
- Да в чём дело? – Тадаёши уже начал сердиться, нервно прохаживаясь по комнате с документами в руках.
- Я 21 улетаю в командировку. В Китай.
- О… ну, мы можем перенести нашу встречу на то время, когда ты вернешься.
Шота едва не расплакался, тяжко вздохнув.
- Я на полгода уезжаю.
- …
Окуре показалось, что его огрели чем-то тяжелым по голове, и он медленно опустился на диван, судорожно сжимая в руке бумаги.
- А… а если я поменяю билеты?
- Попробуй, потому что я никак не могу. Всё уже забронировано, и я еду от своей компании, поменять ничего нельзя.

Скайп оказался самым дипломатичным решением, всё-таки полгода – действительно долгий срок.
Ясу долго готовился к включению камеры, уговаривая себя дышать глубже, и раз двадцать поправил волосы.
Когда же на мониторе появилось лицо Окуры в профиль, он внезапно растерял все слова, расплывшись в дурацкой улыбке, и просто сидел и смотрел.
А Тадаёши с кем-то говорил по телефону, хмуря красивые брови и морща нос, кажется, даже не подозревая, что нажал на «ответить на видеозвонок».
- Я же сказал – нет. Всё кончено. Мне совершенно не интересны твои извинения. Ты свой выбор тогда сделал, бросив меня накануне Рождества.
Улыбка сползала с лица Ясу, как грим под дождем.
Он никогда не спрашивал, но подозревал, что на то Рождество с Тадаёши случилось что-то нехорошее, ведь просто так Рождество не ненавидят, да?
Но глядя сейчас на морщинки, появившиеся на лбу Окуры, на прижатые к горлу пальцы, не мог не заметить, что, несмотря на сухие слова, тот по-прежнему испытывал чувства к своему собеседнику. Что-то другое помимо злости и обиды.
Что-то, чего он не чувствовал в свою сторону.
- Ясу?
Шота моргнул, глядя прямо в лицо Окуре, и вновь улыбнулся, чуть менее восторженно, чуть более понимающее и на бесконечность нежнее.
- Привет.

А дальнейшие события иначе как мистикой назвать было трудно.
К тому моменту, когда Ясу вернулся из командировки, Окура уехал на месяц в Прагу. А когда вернулся в октябре – Ясу умчался во Вьетнам на две недели. Они едва не пересеклись, но волей рока, не иначе, Окуру до самого Нового Года отправили в Германию, откуда он звонил, писал, ругался и клял свою работу и чертовы командировочные, грозясь стать домохозяйкой, и никуда, в течение как минимум лет десяти, не выезжать за пределы Японии.
- Вселенная явно против нашей встречи.
Ясу по-прежнему умудрялся иронизировать на эту тему, хотя и его порядком утомила вся эта чехарда. А самое главное – ему было непонятно – зачем они так упорно стремятся к этой встрече. Да, они проводили в беседах по всем возможным средствам связи большую часть своего свободного времени. Окура был заочно знаком со всей родней Ясу, а Шота, кажется, с закрытыми глазами мог пройтись по квартире Тадаёши, даром, что ни разу там в действительности не бывал. Но всё, что у него было – пара странных взглядов в скайпе, паузы в телефонных разговорах и тысячи невысказанных слов и чувств.

- Такое ощущение, что мы живем в параллельных вселенных.
Окура опустил голову на скрещенные на столе руки и сквозь челку внимательно посмотрел на Ясу в окошке скайпа. У него была странная привычка водить пальцами по экрану, какие-то бессмысленные символы, словно он всё ещё разглядывал мозаику VI века нашей эры.
- Что ты делаешь? – Ясу склонил голову набок, сонно жмуря глаза. У него было раннее утро, в то время как у Тадаёши был вечер, и эта разница окончательно убивала его.
- Глажу твои губы.
Такая простая фраза, но она выдернула Шоту из полудремы лучше холодного душа, заставив выпрямиться в кресле.
Голос Окуры был глухим, смущенным:
- Иногда мне так хочется прикоснуться к ним. Такое непреодолимое желание, что изнутри всего скручивает. И невозможность этого… это ужасно.
Он окончательно спрятался за сплетением рук, демонстрируя Ясу растрепанную макушку и покрасневшие уши.
- Ты…
- Прости, если тебе неприятно. Я никогда не спрашивал, как ты относишься к… к нетрадиционным отношениям, вдруг тебя это не интересует.
- Ты…
Ясу чуть не расхохотался, на несколько мгновения закрыв лицо ладонями. Сердце учащенно бухало в горле, заставляя глубоко дышать и уговаривать себя успокоиться.
- У меня только один вопрос. – Ясу наконец взял себя в руки, выпрямившись перед камерой и стараясь не растягивать губы так широко. – Как ты думаешь, стал бы я звонить тебе постоянно, говорить с тобой часам, проводить своё свободное время за нашими увлекательными, а порой бессодержательными беседами, если бы ты был мне безразличен?
- Эм… – Окура поднял голову, глядя куда-то в сторону, и задумчиво поколупал клавиатуру. – Нет?
- Какой ты сообразительный.
- Хэй!
Они наконец-то встретились взглядами и замерли, притихли, словно боясь спугнуть что-то невидимое, такое тонкое и чувственное, что разлилось в воздухе, соединяя между собой Японию и Германию.
- Я приеду на Рождество.
- Я буду ждать. Отпразднуем его вместе.

- Таччон…
- Господи, что случилось? – Окура вцепился в ручку дверцы такси, не замечая укоризненных взглядов водителя.
- Меня… Я… Я лечу в Гонконг завтра. Вернусь только после праздников.
Тадаёши слушал его сбивчивый голос, пропуская мимо сознания дальнейшее содержание, чувствуя, как внутри расползается пустота, а горло сдавливает, не давая сделать вздох.
- Окура? Таччон?
- Да, я понял. Что ж, хорошей тебе поездки. И веселого Рождества.
- Я…
Окура нажал на отбой и выключил телефон, не глядя кинув его в недра сумки. Все предпраздничное настроение исчезло, оставляя после себя горькое послевкусие некачественного алкоголя. В самолете он забылся коротким беспокойный сном, не принесшим ни отдохновения, ни спокойствия.

Токио встретил его холодным ветром и низко опущенными тучами.
Пока он ехал по городу, внутри поднималась тихая злость и тупое раздражение от всего происходящего на улицах. Светящиеся гирлянды, наряженные елки, радостные люди с кучей пакетов и подарков – всё это не находило отклика в душе Окуры.
В квартире было прохладно, темно, холодильник злорадно скалился пустыми полками.
И вроде бы Тадаёши был взрослым человеком и знал, что чудес не бывает, но где-то в глубине души всё же наделся на своё маленькое чудо. Ждал Рождества, которое впервые за долгое время могло бы стать не днём потери чего-то важно и дорогого, но днём, когда в его жизни появится что-то новое. Что-то, что изменит его жизнь.
- Ну что ты как дитя малое? – тихо отругал он сам себя, глядя на молчащий телефон, который включил сразу, как приехал домой. – Мы ведь свободные люди. И работа есть работа. Я бы тоже поехал… наверное.
В тишине квартиры стало особенно остро не хватать голоса Ясу, его теплых интонаций, безобидных поддразниваний, жестов, которые Окура успел полюбить за месяцы общения с ним по скайпу. Хотелось обнять его и никогда не отпускать. Узнать, наконец, тепло его кожи, впитать в себя его запах и прикоснуться к губам, о которых Тадаёши грезил ночами.
- Вселенная, видимо, действительно против…
Криво усмехнувшись, он включил ноутбук, намереваясь немного поработать до того, как уснет.
Из мерной задумчивости его вывело настойчивое жужжание телефона, а с дисплея смотрел радостно улыбающийся Ясу.
Поколебавшись, Окура всё-таки нажал на вызов и глубоко выдохнул, отвечая.
- Да, слушаю.
- Ты ведь дома? Скажи, что ты дома.
- Эээ… – Весь серьезный настрой моментально сбился от радостного и запыхавшегося голоса Шоты. – Да, я дома.
- Слава богу, а то бы было смешно… – Ясу громко выдохнул в трубку, явно улыбаясь. – Что ты сейчас делаешь?
- Разговариваю с тобой.
- Выгляни в окно.
Окура закусил губу, сердце на мгновение замерло, чтобы понестись в бешеном ритме.
- Только не говори, что ты…
- Выгляни.
Осторожно подойдя к задернутым шторам, Тадаёши прикрыл глаза и, вцепившись в мягкую ткань, потянул её в сторону. Прямо под окнами его дома стоял Шота, одетый в смешной колпак рождественского эльфа, в такие же смешные туфли с острыми носами и бубенчиками на концах, и, приплясывая на месте, помахал ему рукой.
- С Рождествооом!
- Что ты здесь делаешь? Ты же должен лететь в самолете, в Гонконг…
- Ну какой самолёт? Окура! Я ведь обещал, что мы проведем это Рождество вместе.
- …
- В общем, я поднимаюсь, здесь достаточно холодно, а костюм, между прочим, не сильно утепленный… как эльфы в нём на Северном Полюсе ходят, не понимаю…
Тадаёши расхохотался, отняв телефон от уха, и кинулся к двери, в самый последний момент замерев. Это всё казалось настолько нереальным, что ему пришлось ущипнуть себя, и то, даже тогда, он всё ещё не верил.
Зато, когда в дверь позвонили, всё стало настолько реальным, что его замандражило, да так, что руки тряслись и внутри всё ходуном ходило.
- Ты не торопился. – Ясу солнечно улыбнулся в ответ на растерянный взгляд карих глаз.
Между ними повисло молчание. Молчание двух людей, которые невероятно близки друг другу, но не знают с чего начать разговор после долгой разлуки.
- Я сейчас обниму тебя, – тихо предупредил Шота открывшего было рот Тадаёши и шагнул в квартиру. Шагнул так близко, что у Окуры закружилась голова от его холодного рождественского запаха, от теплоты рук, скользнувших по плечам, и мурашки пронеслись вихрем по телу от тихого: «Тадаёши».
- Шотааа~, – он почти мурчал это, ответно обнимая его, утыкаясь лицом в смешной колпак и чувствуя, как отпускает.
- Ты выше, чем я думал. – Ясу с забавным возмущением оглядывал Окуру. – Мне будет неудобно тебя целовать.
- А мы сделаем так. – Тадаёши усмехнулся, прижимая его к себе, и провел ладонью по шее, заставляя запрокинуть лицо. – И всем будет хорошо.
Губы Ясу оказались именно такими, как он себе представлял. Нет, лучше. Гораздо лучше.
Конечно же, такой волшебный момент не могли не испортить.
На секунду оторвавшись от Ясу, Тадаёши заметил в коридоре застывшую в изумлении соседку и, вежливо улыбнувшись, закрыл дверь, чувствуя, как Шота смеется, уткнувшись ему в грудь.
- Она переживет.
- Не сомневаюсь.
- Счастливого Рождества?
- Счастливого Рождества.
За окном громыхали салюты, расцвечивая небо во все цвета радуги.


Оmake*

- Что ты собираешься делать? – Ясу с интересом наблюдал за манипуляциями Окуры, который сооружал какое-то подобие алтаря из остатков индейки, мандаринов и еловой ветки.
- Просить прощения у Духа Рождества.
- Прости?
- Я злился на Рождество, думая, что оно отбирает у меня всё, не давая ничего взамен, но был неправ. – Тадаёши повернулся к лежащему на кровати парню. – На прошлое Рождество мы с тобой познакомились, и ведь это был самый лучший подарок. Это было особенным. Думаю, стоит поблагодарить его и попросить прощения.
- Таччон…
- Не смотри так. Мне сразу хочется тебя поцеловать. – Окура прищурился, медленно подбираясь к разворошенному ложу и едва ли не облизываясь на улыбку, расплывшуюся на губах Шоты.
- … Я не против.


*Оmake (япон.) – послесловие