Автор: tanyashii
Пейринг: Нишикидо Рё/ Окура Тадаёши (остальные - мельком)
Рейтинг: G
Жанр: Повседневность, ангст (вроде, есть...)
Предупреждение: плакса-Ясуда
Размер: Мини
Дисклеймер: Моя только фантазия. Материальной выгоды не извлекаю
Примечание:
читать дальше
Когда Нишикидо узнаёт, что будет повторный "torn", он еле сдерживается, чтобы не застонать: в прошлый раз Шибутани и Йокояма просто достали его своими подколами. Маруяма, конечно, тоже старался, но его шутки были чуть добрее. Ясуда как-то сочувственно смотрел на Нишикидо и, особенно, на Окуру, а Мураками старался вообще держаться в стороне, усиленно сохраняя покер-фейс.
Почему-то никто из одногруппников не сомневался (и до сих пор не сомневается!), что Нишикидо и Окура - не просто друзья, а нечто большее. После концертов с "torn" в программе, остальные участники группы вообще старались побыстрее смыться из гримёрной, чтобы оставить и без того смущённых парней наедине. И естественно, всё это сопровождалось глупыми смешками, выразительными взглядами и фразочками, типа: «Мы не будем подслушивать! Честно-честно!»
Нишикидо мотает головой, прогоняя дурные воспоминания.
Нужно поговорить с Окурой: он имеет некоторое влияние на Ясуду, а тот - на Шибутани. Если удастся уговорить их перейти на сторону дружеского(!) дуэта, то Йокояма и Маруяма, лишённые поддержки, должны быстро «сдуться» и оставить их в покое.
До выпуска клипа, да даже до его съёмок, ещё далеко, но весть о воскрешении "torn‘а", наверняка, скоро дойдёт до ушей одногруппников, а это значит, что действовать нужно незамедлительно.
С этими мыслями Нишикидо и отправляется на поиски своего лучшего друга.
Окура обнаруживается довольно быстро, причём сразу вместе с Ясудой. Нишикидо, радостный, сначала прибавляет шаг и уже почти готов окликнуть товарищей, как вдруг замечает, что Окура какой-то уж слишком расстроенный и Ясуда его, похоже, утешает. В груди у Нишикидо как-то неприятно колет оттого, что Окура пришёл со своими проблемами не к нему, а к Ясуде. Спрятавшись за ближайшим выступом, он решает подслушать (и подсмотреть), что ж это за дело такое, в котором, по мнению Окуры, Нишикидо не советчик.
- Не понимаю, чего ты так расстраиваешься? - говорит Ясуда, успокаивающе поглаживая Окуру по предплечью. - Может, в этот раз всё получится?
Окура саркастично хмыкает.
- Ясу, ну, ты сам-то веришь в то, что говоришь? Вы в прошлый раз разве что презервативы по гримёрке не раскладывали, а у него даже мысли не возникло! Точнее... он-то, конечно, понял, на что вы все так «тонко» намекали, но явно не собирался переводить наши отношения на другой уровень. Ему это просто не нужно...
Нишикидо пропускает вздох.
- Таччон!.. - кажется, Ясуда вот-вот заплачет.
- Ну, не всем же быть, как вы с Субару, - грустно улыбается Окура.
- Прости... - Ясуда прижимается к нему где-то на уровне груди. Окура обнимает его в ответ.
- Балбес! За что извиняешься? За то, что счастлив?
Ясуда утвердительно мычит и шмыгает носом. Нишикидо страшно не любит, когда тот становится таким чувствительным. Потому что в такие моменты Окура всегда оказывается рядом с ним. Как нянька, право слово! Даром, что Окура младше...
- Это так ты меня подбадриваешь, да? - улыбается Окура, взлохмачивая осветлённую макушку Ясуды.
- Прости, - извиняется тот. - Но я, правда... Не знаю... Мне кажется... Я почему-то думаю, что Рё тоже тебя любит...
- Любит, - подтверждает Окура. У Нишикидо по телу пробегают мурашки: «Что за чёрт?» - Любит, как друга, - поясняет тем временем Окура. - Для него я самый лучший, самый близкий друг. Но не в том смысле «близкий».
- А если ты с ним поговоришь? - осторожно спрашивает Ясуда, поднимая голову.
- После съёмок, - говорит Окура. - Вот снимем клип, и поговорю. Не хочу, чтобы... не хочу ставить под удар съёмочный процесс. Если Рё будет противно...
- Не говори так! - Ясуда закрывает ему рот ладонью. - Он не такой. Он поймёт. И ему не будет противно. Вы всё равно останетесь друзьями, я уверен!
- Спасибо.
Даже не видя глаз Окуры, Нишикидо понимает, что тот не верит в такой исход.
- Вот вы где!
Появление Шибутани становится для всех полной неожиданностью. В том числе и для Нишикидо, который, по идее, должен был видеть его приближение. Шибутани даже успевает поймать взгляд Нишикидо, прежде чем тот прячется за выступ.
- Что там? - голос Окуры звучит настороженно.
- Да так, показалось, - безразлично бросает Шибутани, и Нишикидо почему-то становится не по себе. - А ты чего опять такой?
- Бааарууу! - жалобно тянет Ясуда и, по всей видимости, утыкается носом теперь уже в Шибутани.
- Что случилось?
- Просто, он тебя очень сильно любит, - говорит Окура и уходит.
Нишикидо слышит звук удаляющихся шагов и с ужасом думает, что Окура мог пойти в его сторону.
Ясуда шмыгает носом и, наверно, даже плачет.
- Ну, будет тебе!.. Чего опять раскис?..
У Нишикидо никогда даже мысли не возникало, что Шибутани может с кем-то так разговаривать. К такому Шибутани хочется прижаться, как к маме в детстве, и рассказать обо всех своих проблемах. Просто, чтобы кто-то выслушал, погладил по голове и сказал, что всё образуется...
- Тач... чоон... - гнусаво всхлипывает Ясуда. - Д... Д... Дё...
Он явно не в состоянии внятно изъясняться, поэтому Шибутани помогает:
- Поругались?
Отрицательное мычание и участившиеся всхлипы.
- t... t... tooorn... - наконец выдавливает из себя Ясуда.
Шибутани тяжело вздыхает.
- Ясно... Я тоже уже слышал... Слушай, ты, давай, успокаивайся, иди в туалет, умойся, а мы с ребятами что-нибудь придумаем, хорошо?
- Нд...ндо в т...т...тот рааз... - всё ещё всхлипывает Ясуда.
- Мы придумаем что-нибудь другое. Обещаю.
Еле слышный поцелуй.
- Давай, топай, - подгоняет Шибутани. - А то весь опухший - смотреть противно.
- Бааруу!
- Шучу! - смеётся Шибутани. - Через пять минут проверю: чтоб был сухой и красивый! А не в слезах-соплях и с красным носом...
- И буду!
Кажется, Ясуда уже вполне успокоился. Нишикидо с облегчением отмечает, что и он уходит в противоположном направлении. Остаётся только дождаться, пока уйдёт Шибутани...
- И что ты собираешься делать? - Шибутани вновь удаётся застать «жертву» врасплох.
- В смысле? - играет дурачка Нишикидо.
- Ты ведь слышал, - Шибутани недобро щурится и всё же поясняет: - Про Таччона.
- Не понимаю, о чём ты.
Нишикидо пытается уйти, но его довольно грубо останавливают. Пару секунд Шибутани пристально смотрит ему в глаза, а потом отпускает воротник.
- У тебя неделя.
- И что, по-твоему, я должен сделать? - срывается Нишикидо.
- Решить. И сказать ему.
- А сколько времени понадобилось тебе? Вам с Шотой?
- Послушай... - взгляд Шибутани смягчается. - Я не могу тебе помочь. Я не могу залезть к тебе в голову или лучше вот сюда, - он тычет пальцем в грудь Нишикидо, - и сказать, что там творится.
- Бару... - голос звучит почти умоляюще.
- Прости... Но знаешь, мне кажется, ты очень быстро во всём разберёшься. Неделя тебе понадобиться, чтобы решиться на разговор с Таччоном.
Шибутани пару раз хлопает Нишикидо по плечу и уходит. Скорее всего, к Ясуде, как и обещал. Нишикидо ещё какое-то время стоит в коридоре. Ему даже немного смешно оттого, что ещё недавно он хотел собрать группу поддержки дружеской РёКуры и даже был уверен в успехе своей затеи, а теперь оказывается, что он единственный не знал...
По возвращении домой, Нишикидо анализирует прошлое, ищет в нём ответы или хотя бы намёки, пытается понять, что и почему упустил из виду, почему не замечал?
Он ведь проводит с Окурой кучу времени: ходит вместе обедать, частенько закупается вместе с ним, занимается в тренажёрном зале... Нишикидо даже может сказать, как пахнет Окура сразу после тренировки. И какой запах у его геля для душа. И какой туалетной водой он обычно пользуется. Что он предпочитает из еды и напитков, какую одежду любит, какие цвета, сколько у него наборов барабанных палочек, которые их них - любимые...
«Целая куча какой-то левой информации!» - с ужасом осознаёт Нишикидо. - «И ничего, за что можно было бы зацепиться...»
Он вспоминает, как обычно ведёт себя с ним Окура.
Если они идут обедать, Окура тащит у него с тарелки всё, что плохо лежит. «Любит пожрать, чего уж там!» - усмехается Нишикидо.
Если они ходят по магазинам, Окура всегда спрашивает мнение Нишикидо по поводу той или иной вещи. «Доверяет моему вкусу».
Если они вместе идут на тренировку, Окура почти всегда устраивает в душевой бои мочалками. Собственно, наверно, поэтому Нишикидо и знает, как пахнет его гель для душа. И как правильно нужно захватить Окуру, чтобы в отместку поелозить жёсткой мочалкой по его лицу, чтобы он потом ещё минут пять отплёвывался от мыла. «Детский сад», - улыбается Нишикидо. И вдруг чувствует под руками мыльную кожу Окуры.
«Чушь какая-то...»
Больше всего Нишикидо почему-то нравится, когда Окура садится сзади или чуть сбоку, обнимает, подныривая руками под его руки, ставит подбородок на его плечо и каким-то механическим голосом, какой обычно бывает у автоответчиков, говорит: «К Вам фансервис. Принять? Отклонить?». Нишикидо всегда отвечает «Принять», и некоторое время Окура просто греет его. А потом одного из них обязательно окликают...
«Но ведь это ещё не значит!..»
Нишикидо пытается представить, что целует Окуру. Это довольно сложно. Хотя ему не составляет большого труда представить лицо друга, со всеми его родинками... Порой Нишикидо кажется, что у Окуры слишком много родинок: всё лицо, да и тело тоже прямо-таки усыпано родинками! Шея, плечи, спина и ниже...
«Хотя, может, и у других так же?»
Он не может вспомнить.
Вечером, как обычно, звонит Окура. Нишикидо не сразу берёт трубку. Он боится, что разговор получится странным, и Окура что-нибудь заподозрит. Хотя, если он вообще не ответит, это будет ещё подозрительнее.
- Таччон?
- Чё так долго? В сортире, что ли, был? - смеётся Окура на том конце. Голос у него такой же, как и всегда, и это даже как-то успокаивает.
- А чё сразу в сортире? - возмущается Нишикидо. - Курил я! А телефон в квартире оставил. Пока услышал, пока добежал...
- А, ну, если курил, то хорошо, - продолжает веселиться Окура. - Ну, в том плане, что если я не дал тебе докурить сигарету, то это плюс мне в карму, а вот если бы оторвал тебя от горшка...
Они болтают о всякой ерунде, и Нишикидо совершенно успокаивается. И вдруг:
- Ты ведь уже знаешь, что мы будем снимать клип на «torn»? - спрашивает Окура как бы между делом.
Нишикидо сглатывает.
- Да, слышал такое...
- Как думаешь?.. - неуверенно начинает Окура.
- Мы справимся, - говорит Нишикидо и добавляет на проверку: - А если ещё Бару с Йоко не будут доставать, как в прошлый раз...
Окура чуть медлит с ответом, но всё же говорит:
- Я мог бы поговорить с Шотой...
Каким-то образом Окура всегда угадывает, о чём думает Нишикидо.
Они ещё недолго разговаривают, но Нишикидо почему-то чувствует себя сволочью. Может быть, потому, что голос Окуры уже совсем не такой радостный, и каждое его слово будто царапает: вроде, и не больно, но ранки потом довольно долго напоминают о себе. Нишикидо понимает это чуть позже, когда, уже ложась спать, замечает, что ему как-то не по себе, и это «не по себе» явно связано с тем, что он сказал Окуре.
Утром Нишикидо не может вспомнить, что ему снилось. Что-то сумбурное. И тревожное, и приятное одновременно. Никаких образов в памяти не осталось, только ощущения.
«Наверное, я слишком много думал накануне, вот всё и запуталось...»
День проходит спокойно и даже как-то странно. Нишикидо думает, что, по крайней мере, Шибутани должен как-нибудь по-особенному на него смотреть, но тот отвечает на его пристальный взгляд таким искренним недоумением, что Нишикидо на секунду кажется, что вчерашний день ему просто привиделся.
После репетиции Нишикидо и Окура идут обедать. Окура, как обычно, тащит с тарелки Нишикидо креветок, а тот позволяет это делать. Лишь бы снова не царапало внутри...
Они болтают о работе и разной чепухе, смеются, но у Нишикидо остаётся какой-то неприятный осадок. Как бывает, когда беспричинно врёшь близкому человеку.
Потом съёмки, дорога домой и новые попытки разобраться в себе.
«Субару ошибся...»
Ночью Нишикидо опять снится что-то непонятное. Точнее, так он думает наутро, когда от сновидений остаётся лишь какая-то мешанина эмоций и непонятные тёмные точки на светлом фоне.
В Агентстве он видит, как Окура разговаривает с Ясудой и тот, кажется, вновь готов расплакаться. Нишикидо сжимает кулаки от злости, когда Ясуда лезет обниматься к Окуре: он терпеть не может, когда Окура строит из себя мамочку!
После записи новой песни группа идёт в караоке. Нишикидо раздражённо фыркает: уж он-то напелся ещё в студии. Но когда Окура приобнимает его за плечо, увлекая, Нишикидо думает, что если разобраться, то они уже давно никуда не выбирались полным составом. И послушно бредёт за остальными.
В караоке ребята дурачатся по полной программе: весело фальшивят песни своих коллег по Агентству, творчески переосмысливают старые хиты и современные рок-баллады и попсовые песенки, задираются друг к другу - в общем, в полной мере наслаждаются свободным вечером.
Через время Йокояма предлагает сыграть на раздевание. Суть игры в том, что один загадывает какую-нибудь известную песню, а второй должен правильно спеть её первую строчку. Если у второго игрока это получается, он выбирает следующую жертву и песню. Если же он допускает хоть одну, даже самую маленькую ошибку, он снимает с себя одну вещь (или две, если вещи парные), а право выбора остаётся у первого игрока.
Предложение принимается на ура. В помещении довольно жарко и душно, и многие уже и так начали стягивать лишние предметы одежды, но в контексте игры это должно быть гораздо веселее.
Через полчаса Окура всё ещё сидит в рубашке, Нишикидо - уже в майке и играет пальцами на босых ногах, Ясуда и Шибутани оказываются голыми по пояс, Маруяма долго препирается, но потом всё-таки стягивает второй носок, Мураками приходится придерживать джинсы, так как ремня он уже героически лишился, а сам зачинщик стрип-шоу хохочет в голос, по-хозяйски положив руку на кучу чужой одежды, потому что сразу заявил, что участвовать не будет, так как кто-то беспристрастный должен следить за соблюдением правил.
Впрочем, Нишикидо сильно сомневается в беспристрастности Йокоямы: уж слишком стремительно лишаются одежды Маруяма и Мураками... Если, конечно, предположить, что Йокояму могут интересовать сразу двое одногруппников. Но возможно, они просто когда-то неудачно перешли ему дорогу. Нишикидо это не слишком интересно.
Шибутани и Ясуда о чём-то препираются. Сейчас очередь Шибутани выбирать жертву, и он останавливает свой выбор на Окуре. Так Окура лишается рубашки. А потом и майки. И носков. От потери ремня его спасает своевременная подсказка Нишикидо. Окура благодарно улыбается и в отместку загадывает Шибутани какую-то детскую песенку, пополняя коллекцию Йокоямы чёрными протёртыми носками. Игра продолжается.
Нишикидо, тем временем, изучает спину Окуры: точечки, точечки, точечки, большие, поменьше, потемнее, посветлее, хаотично разбросанные, складывающиеся в геометрические фигуры... Столько родинок, наверно, нет у всех остальных участников, вместе взятых. Нишикидо пытается сосчитать их, но Окура вертится, и он постоянно сбивается. А ещё ему хочется курить.
Неожиданно в кармане вибрирует мобильный. Нишикидо открывает пришедшее письмо и обнаруживает несколько собственных фотографий, на которых он рассматривает Окуру. Выглядит довольно двусмысленно. Особенно те, на которых Нишикидо облизывается.
«Когда такое было? И кто?..»
Нишикидо поднимает голову и встречается взглядом с сидящим напротив Шибутани. Тот поднимает свой телефон на уровень глаз, подтверждая догадку Нишикидо. В ту же секунду приходит ещё одно сообщение с фотографией: на ней Нишикидо смотрит на обнимающихся Ясуду и Окуру. Весьма выразительно смотрит.
«Сегодня утром?»
На вопросительный взгляд Нишикидо Шибутани лишь пожимает плечами и прячет телефон в карман.
Маруяма проигрывает ремень. Мураками пытается выдать часы за предмет одежды, потом обнаруживает в джинсах помятый галстук с прошлой фотосессии и пытается отделаться им. Однако судья беспристрастен, как никогда, поэтому ему всё-таки приходится снимать штаны.
Зрители в восторге, Мураками жалуется, что ему холодно, Нишикидо хочется курить.
- Давайте разденем Рё, - предлагает Маруяма. - На нём больше всего одежды!
Нишикидо молча стягивает майку и кидает её в общую кучу. Потом берёт со стола пачку сигарет, проверяет наличие зажигалки в кармане джинсов и выходит из комнаты.
На улице довольно прохладно, да и прохожие странно на него оглядываются. Благо, что хоть не узнают. Нишикидо курит.
К концу второй сигареты дверь за его спиной приоткрывается, выпуская на улицу Окуру. Он уже одет и держит в руках кофту Нишикидо.
- Замёрзнешь, - говорит Окура.
Нишикидо кивает и натягивает кофту на голое тело. Она неприятно колется, но зато помогает согреться.
Нишикидо докуривает, тщательно втаптывает окурок в асфальт и ещё с полминуты смотрит себе под ноги. Окура молчит, но не уходит.
- Я слышал ваш разговор на днях, - говорит наконец Нишикидо. - Ваш с Ясу.
Он не смотрит на Окуру, потому что боится увидеть страх, боль или отчаяние в его глазах.
- И... что? - спрашивает тот через некоторое время. - Принимаешь? Отклоняешь?
На этот раз его голос совсем не механический, и Нишикидо страшно. Хоть он и знает...
- Как всегда. Принимаю.
И всё равно слова даются с трудом. Нишикидо смотрит на Окуру и тут же отворачивается: слишком много эмоций у того на лице.
- Я не знаю, что у меня, - пытается объяснить Нишикидо. - Но тебя я всё равно принимаю.
- Спасибо, - еле слышно говорит Окура.
Пауза затягивается.
- Холодно. Пойдём внутрь.
Нишикидо снова коротко смотрит на друга (друга ли?) и быстро заходит в помещение.
Придя домой, он понимает, что за тёмные точки на светлом фоне ему снились накануне. Те самые точечки, точечки, точечки, большие, поменьше, потемнее, посветлее, хаотично разбросанные, складывающиеся в геометрические фигуры...
Замечания, критику - всё несём в комменты