Дедлайн как образ жизни (с)
Название: Possession of a dangerous weapon
Автор: -Tatsuru-
Бета: MoriGaya, holy milk
Размер: мини, 1083 слова
Пейринг/Персонажи: Айба Масаки/Йокояма (Йоко) Ю
Категория: слэш
Жанр: AU, ангст, дарк
Рейтинг: R
Краткое содержание: Перед его глазами — изувеченное тело с уже знакомо вскрытой грудной клеткой. И Йоко, в его руках — скальпель, капельки крови стекают с тонкого лезвия.
Предупреждения/Примечание: нелинейное повествование на грани прошлого, настоящего, сна и реальности. История навеяна «Молчанием ягнят»
читать?Изобретенный более века назад, он до сих пор ранит наши судьбы, оставляя шрамы или прерывая жизни. Парабеллум — девять миллиметров боли и быстрой смерти. Курок взведённый, стоит отпустить — и всё закончится. Металл прорывает плоть — разорвёт мышцы и сосуды, раздробит кости, повреждая все на своем пути. Ничто его не остановит. Можно стрелять прямо в сердце или голову. Вероятность успеха максимальна, но... Сейчас он не верит в успех, он желает напичкать это тело свинцом, каждому органу — по сюрпризу. Может быть, тогда повезет, может, тогда эта тварь наконец-то умрет. Его надежный Глок не дрожит в руке, семнадцать патронов достаточно для одного негодяя. Но спасет ли это его самого?
Кошмар отпускает постепенно: дыхание выравнивается, руки медленно отпускают покрывало, сбрасывают его на пол, давая возможность телу, покрытому холодной влагой, наконец-то освежиться.
Айба точно знает — он никогда никого не сможет убить. Плохой из него полицейский, ведь он не может стрелять в людей. Даже когда ему грозит смертельная опасность... И лишь только для защиты невинных он смог перебороть себя, да и то выстрелы были не на поражение.
— Хватит убивать меня. Все равно не найдешь, не догонишь.
Вкрадчивый шепот ласкает нервы. От него никуда не деться, он засел где-то внутри головы, с ним не договориться, его не переубедить. Полумрак рассеивается только парой ламп. Их неяркий свет охватывает стол, открывая шокирующую картину: распростёртое тело — недвижимое, неживое, земляной цвет кожи — и руки, мелькающие над ним. Прекрасные руки, тонкие и изящные. И вот скальпель делает первый надрез — неглубокий, словно пробный. Должна пролиться кровь, но ее нет — похоже, тело обескровили. Еще один разрез — грудная клетка вскрывается легко, будто играючи. Рассекая плоть, глубже и глубже, к самому главному.
— Вот и оно… Ты знаешь, я коллекционирую сердца. Отдашь мне свое?
На Масаки смотрит маска — белая, бесстрастная, просто скрывающая лицо, притупляющая звуки голоса говорящего. Он не может угадать, кто это, не может дать портрет, не может сорвать маску. Он сам в ловушке. И, похоже, ему не спастись.
И остановленные часы иногда показывают точное время… Почему, когда человек умирает, его часы останавливаются? И почему его время остановилось в тот день?
— Ты знаешь, раньше я собирал чужие сердца… Но сейчас мне нужно только твоё.
Йоко не отличается романтичностью, но внезапно становится безумно милым. Масаки смеется — поведение парня непривычно, и поэтому его охота поддеть.
— Не отдам, мне и самому нужно, без него я не смогу жить.
— Судя по твоей бессердечности — сможешь, ты и сейчас прекрасно управляешься. — Его губы улыбаются, но взгляд жутковат. Айба почти привык к этому, но иногда все же становится неуютно.
Картины прошлого мелькают перед глазами. Но Масаки не хочет видеть этих милых сцен, не хочет вспоминать светлые дни и тепло Ю рядом. Потому что Йоко умер, а он вместе с ним. Остались лишь бледная тень его самого и жуткий монстр, которого надо быстрее найти.
Его часы замерли вместе с ним. И каждое утро он натыкается на них взглядом, безжизненно лежащих рядом с тщательно вычищенным пистолетом девятого калибра. Лишь они заставляют двигаться Масаки дальше. Идти и не останавливаться, даже когда прошлое догоняет.
— Как ты вовремя… Видишь, какая красота.
Айба так не думает. Перед его глазами — изувеченное тело с уже знакомо вскрытой грудной клеткой. И Йоко, в его руках — скальпель, капельки крови стекают с тонкого лезвия.
Масаки дрожит, пистолет в его руках подрагивает. Да и толку с него — предохранитель на месте, выстрела не будет. А ведь вот преступник — арестуй, пока не поздно. Растерянность сбивает с ног, размазывает по стенке, роняет на пол. Девять тел, серия убийств от искусного потрошителя, которого не могли поймать. Может, оттого, что он всегда был рядом, был частью следствия, частью жизни Масаки? Шок отключает сознание Айбы, и когда он приходит в себя, никого живого рядом нет.
Первое время хочется умереть. Прыгнуть с небоскреба или лечь под поезд. Но это грязно — оторванные конечности, разбросанные бесформенной массой мозги, вывалившиеся кишки. Этого он насмотрелся на службе, он не хочет превращаться в кучку покореженной плоти. Поэтому он засовывает пистолет в кобуру и бросается на абордаж, нарываясь на пулю или нож.
— Послушай, хватит себя терзать и мучить. Йокояма может быть мертв или жив, но в любом случае, никаких доказательств у нас нет, — Оно повторяет эти слова не в первый раз, он действительно беспокоится за подчиненного. — Возможно, он совсем не при чем. Он, конечно, немного псих, как и все медэксперты, но не думаю, что он психопат-потрошитель.
— Я видел…
— Что? Его со скальпелем? И что? Если б ты видел, как он вскрывает тело за пределами лаборатории… Масаки, я отстраняю тебя от дела, отдохни. И да, это приказ.
Сидеть без дела невыносимо, он чувствует каждый взгляд, направленный ему в спину. Его слуха достигают тихие шепотки, каждый из них — приговор: «упустил убийцу», «не разглядел», «слабак», «любовники».
То, что они с Ю были вместе, открылось нечаянно, еще до этого дела. Масаки всегда получал поддержку необычного специалиста, да и вне работы они много общались. Чья-то нелепая шутка — и все всплыло на поверхность. И если раньше всем было наплевать, то сейчас они используют это знание, чтобы ударить побольнее. Будто он ничего не чувствует. Каждое слово зацепляет больнее пули, и Айба спасается бегством. Он скрывается от боли и правды, бежит домой, чтобы спрятаться в темноте и тишине, наедине с собой, своими страхами и угрызениями. И надеется скрыться от реальности во сне, в прекрасном, счастливом сне.
Чужая рука спокойно лежит на груди.
— Что ты делаешь?
— Слушаю, как бьётся твоё сердце.
— Ты маньяк!
Смех звенит в комнате, Масаки улыбается, чувствуя, что скоро станет не до смеха. Потому что на месте руки оказыватся горячие губы. Едва накинутая рубашка сбрасывается вновь. Желание связывает их, никто не в силах сопротивляться. И они отдаются ему и друг другу, забывая обо всем.
Телефонный звонок все рушит. Сон спадает с сознания, как пелена, открывая суровую реальность. Но Масаки все еще любит, все еще жаждет. И это чувство сравнится по силе лишь с той ненавистью и злобой, с которой он хочет уничтожить убийцу.
— Мы нашли его, Потрошитель арестован!
Ему сообщают какие-то подробности, имена, места, но его не интересует ничего, кроме одного — где Йоко? Он все время ошибался, тот не виновен. Но он все же искал его и хочет искупить свою вину. Никто не дает ответа, и Айба отправляется на место.
Дом мясника не приводит в ужас — довольно чисто и опрятно, но всю кровь всё равно не отмоешь, как ни старайся. Масаки шагает по комнатам, не находя подсказок и почти впадает в отчаяние. Лестница в подвал скрипит, лампа не обнаруживается, нога соскальзывает, и руки хватаются за прутья. Клетка? Пятно света фонарика выхватывает бледное лицо.
— Тут жертвы!
Суматоха отталкивает его к другой стене, и он упирается спиной в прутья:
— Неужели ты пришел… — от знакомого тихого голоса пробирает дрожь. - Может, теперь ты мне поверишь?
Тик-так… В наступившей тишине щелкает секундная стрелка. Время пошло.
Название: О поцелуях и яблоках
Автор: -Tatsuru-
Пейринг/Персонажи: Йокояма (Йоко) Ю/Ясуда (Ясу) Шота
Категория: слэш
Жанр: романс
Рейтинг: PG-13
Саммари: Какая разница между поцелуем непрямым, случайным и настоящим?
Примечание: с любовью к их номеру «Kicyu», писалось на j-factor по заданию - яблочный штрудель
читать?
— Ты не сильно себя загоняешь? Может стоит отдохнуть?
Тихий вопрос прямо над ухом заставляет Шоту вздрогнуть — он не услышал шагов.
— Ты обычно топаешь как слон, не подбирайся так тихо. — пихает Йоко плечом, а тот лишь хмыкает, отодвигаясь. — Может сядешь и не будешь маячить?
— Ты такой милый, когда готовишь… И когда сердишься. Да что перебирать — ты всегда милый.
Ясу пропускает реплику мимо ушей, заворачивая начинку в тесто и продолжая ругать всех и вся.
— Чертовы яблоки… Кто их мне только прислал? Даже есть некогда, перевод фруктов.
Йоко благоразумно молчит, наблюдая за процессом. Ему очень нравится то, что он видит и с удовольствием бы поснимал перепачканного в муке товарища, так, на память. Но подобное чревато, а сейчас он особенно не хочет донимать Ясу и просто наслаждается моментом. Осматривается: вечернее солнце заливает небольшую кухоньку, в которой тесновато вдвоем, стол все еще засыпан мукой, немного пролито масло, а он сам тянется к миске с остатками нарезанных яблок, насвистывая старую песенку и погружаясь в свои мысли, пока его насильно из них не выдергивают.
— Спасибо за представление! — улыбающийся Шота опирается на шкаф, рассматривая Йокояму. — О чем таком ты мечтаешь, если два раза подряд напел «Kicyu»? Еще бы станцевал! Я уже и убраться успел, и чайник подготовить.
— Так как ты сказал называется вот это яблочное нечто, что ты выпекать поставил?
Ю намеренно игнорирует вопрос — врать неохота, говорить правду… есть ли смысл?
— Яблочный штрудель. Никогда не делал, но пару раз пробовал. — радостно хлопает в ладони. — Теперь попробуешь ты!
— Чувствую себя подопытным кроликом.
— Ты сам пришел, это цена.
Йоко чувствует себя как дома: вкусные запахи, уют, теплая улыбка напротив — и он готов остановить этот миг. Что еще нужно для счастья?
— Если ты будешь меня так кормить, то я согласен взять тебя в жены.
— Нельзя, растолстеешь!
— И перестану тебе нравится?
Их смех прерывается смущенной улыбкой Шоты:
— Ну а вдруг…
Ю кажется, что он никогда и никому не сможет признаться в том, что иногда думает о губах Ясу, представляет, как прикасается к ним поцелуем, ласкает. От мыслей перехватывает дух, сбивается дыхание и в теле струится неясное томление. Но... Такие же они, как он себе представляет? Упругие, теплые, с ярким вкусом фруктовой карамели? И что он почувствует во время поцелуя? Будет ли эта прихоть удовлетворена? А что будет с ними потом? Сведут все в шутку? Разругаются? Войдут во вкус?
Йоко не помнит, когда это началось и не знает, что с этим делать. Можно, конечно, удовлетворить желание и интерес, прикинувшись пьяным на очередных посиделках, но это не сработает, проверял. То он сам напивается до зеленых чертей, то зеленый черт Тадаёши останавливает его от подобных поползновений в отношении любого участника. Пойти прямо и попробовать видеться наедине — вдруг подвернется момент — тоже не выходит. Кто-нибудь из ребят обязательно вклинивается третьим, четвертым, и так далее, считай до семи. Ну или чья-то девушка становиться помехой, с которой Ю не собирается бороться.
Случайный поцелуй… На подобные вещи с девушками везло только Окуре, остальные лишь завидовали этим приключениям. Ну и иногда попадали в неловкие ситуации. Прикоснуться губами к щеке товарища – не проблема, тем более, что фансервис не просто любят – его требуют, и от него не убежишь. Очередные съемки, очередной журнал, знакомое «изобразите поцелуй…». Йоко считает каждый миллиметр, который отделяет Субару от Шоты.
— Да поцелуйтесь вы уже!
В следующее мгновение желание убить всех и каждого, а особенно Мару, стремительно зреет в душе Йоко. Потому что Шибутани вздрагивает, и действительно целует Ясу, застывая, будто во время стоп-кадра. Но тот первым приходит в себе и быстро отстраняется, пусть и кажется, что прошла вечность. Волна смешков, прошедших по залу, разбивается о камни тихой ярости Йокоямы.
— Рю… - улыбается он маньячно. – Хочешь, я тебя поцелую?
И Маруяма кидается прочь, потому что уверен, не расцелуют – запинают.
С каждым днем Шота со своими соблазняющими губами становится все большим наваждением, какой-то немыслимой одержимостью, которая терзает сознание Ю.
Но когда его девушка уходит из-за того, что он не уделяет ей должного внимания, даже не будучи занятым работой, он понимает, что пора что-то делать. Ему просто необходимо перестать думать о поцелуях с одногруппником.
В этот момент Йоко вспоминает, что Шота давно один, и он решается — выходит из дома в поздний вечер, под легко моросящий дождь, зная, что ему почти час езды, но навязчивые мысли не дают ему жить, дышать и он просто идет к знакомому дому. Потому что по-другому не выходит, нужно поставить точку и двигаться дальше. Сейчас или никогда.
Трель звонка действует на нервы, но кнопку он не отпускает.
— Да что за?! А, Ю… Ты внезапен, я почти уже сплю.
— Шота! — громкий голос Йокоямы заставляет Ясу окончательно проснутся. — Ты знаешь разницу между «kiss» и «chu»?
Замешательство на лице Ясу непередаваемо:
— Эээ... Ты пьян? Или что-то произошло?
— Какая разница? Я пришел к тебе, ехал через полгорода, даже немного промок. Я не помешаю. — он уверенно ступает за порог, заставляя хозяина отступить, разувается, проходит в комнату и опускает на стол пышный букет камелий, за которыми он зачем-то заскочил в цветочный: — Украшение интерьера, мне уже нравиться.
Цветы он и сам не может объяснить, эдакий душевный порыв, как символ неприступности хозяина жилища.
— Ю… — Шота наблюдает за остановившимся посреди квартиры товарищем и не знает, не понимает, что нужно сделать и, что вообще происходит.
— Ты не ответил. — тон слишком резок, на грани грубости. — В чем разница?
Шота вздыхает:
— Наверное, в том — что ты чувствуешь. Как бы ты ни целовал кого-то, как бы это ни называли, главное — что ты при этом чувствуешь.
Слова достигают Йоко и он поражен ответом, этой простотой.
Непрямой поцелуй, это было так давно… Сколько разговоров, споров, сколько шуток было. Сколько приколов, наверное, над каждым, кто впопыхах хватал чужое, стремясь утолить жажду.
Шота почти привычно пьет с его кружки, а Ю пытается дотронуться там же, где он прикасался, будто в надежде уловить тепло чужих губ.
— На самом деле это бред. Обычное прикосновение к предмету, с каких пор это можно назвать поцелуем двоих? — непривычно серьезный Шинго говорит правильные, умные вещи, с ним не поспорить. — Все эти «непрямые» — только у вас в голове, не более.
Ю может не согласится с ним лишь спустя несколько месяцев, когда во время очередного мероприятия чувствует привкус клубничной жвачки на горлышке своей бутылки. Он смотрит на Шоту и знает, как в тот момент пахнут его губы. Но этого недостаточно.
— Я просто хочу чувствовать твои губы... — нужно мгновение, чтобы прижать Шоту к двери и склониться, вдыхая его запах: — Потом можешь дать мне в нос или еще куда, но сейчас я не отступлю.
Он зачем-то придерживает руки Ясу и целует того в губы — не церемонясь, с ощутимым наслаждением. Ю сжимает его все крепче и углубляет поцелуй, осуществляя свое самое сокровенное желание. И ожидает всего, чего угодно, кроме ответа. Шота не сопротивляется, он отвечает на поцелуй так, будто ждал этого вечность. Йоко чувствует легкую дрожь под пальцами, слышит легкий стон и лишь силою воли отстраняется, чтобы посмотреть на Ясу. Тот улыбается своей самой яркой улыбкой, счастливой и немного растерянной.
— Давно хотел этого… Это интерес или что-то такое?
— Почему молчал? — вопрос не дает покоя, он шокирован такой развязкой. — Теперь я чувствую себя идиотом.
— Ты сам знаешь ответ — не подходящее время и место, страх. Так может скажешь мне что ты чувствуешь? Что для тебя этот поцелуй?
— Я не знаю. Я и за десять лет не сумел разобраться в этом. — Йоко присаживается на край дивана и тянет к себе Шоту, тут же обнимая его за талию и хитро заглядывая в глаза: — Поможешь мне?
— Какая разница между поцелуем непрямым, случайным и настоящим, когда целуют, потому что чувствуют что-то большее, даже чем любовь? – рассуждения вслух не требуют ответа, разговоры о поцелуях почти традиция. Это просто фон, для тех, у кого все в жизни стало на свои места.
Настоящий поцелуй… Не просто желание целовать чьи-то губы, это жажда целовать определенного человека, желание не отпускать его никогда. Даже когда усталость валит с ног, а настроение близится к абсолютному нулю.
Йоко обнимает Шоту со спины, рассматривая в зеркале его замученное отражение – тот трет кулаком глаза.
— Нас могут увидеть…
— Знаешь, мне немного наплевать. Пусть будут в курсе, они почти наша семья.
— Ну… Если они наша семья, то может ты прекратишь ревновать?
— Нет. Они ведут себя слишком вольно, тискают тебя, как мягкую игрушку. Нельзя!
— А что можно?
— Ничего. Обнимать и целовать тебя буду только я! И не только это…
И он подтверждает свои слова делом. А у двери Тадаёши отталкивает любопытных и взволнованных ребят, не давая им с шумом ввалится в комнату.
Шуршание ключа в замке, возня и тихие шаги.
— А я тебе подарок принес, соня.
Шота заинтересованно хмыкает и выглядывает из-под одеяла, чтобы посмотреть в самые хитрые глаза их компании. Он улыбается до тех пор, пока не видит пакет в руках Йоко:
— Нет, только не яблоки! Не хочу!
— Эй! — Ю пытается не слишком ржать, изображая обиду. – Я так старался, нашел их не в сезон, а ты, капризный ребенок, вредничаешь! Это ведь яблоки, а не цветы!
— Цветы не надо есть и готовить. — ворчание еле слышно под слоем ткани. – Да и цветы… Я же не девчонка!
— Я знаю, я проверял… — шепот адресуется одеялу, но это никого не смущает. — Ты обещал меня кормить, а я обещаю не поправляться.
— Лучше поцелуй, а не болтай!
Прикосновение губ почти невесомо, будто на пробу, будто в первый раз. Но Йоко давно изучил эти губы, иногда ему кажется, будто он знал их все время — крупные, будто припухшие, со вкусом фруктовой карамели, со вкусом яблок.
Автор: -Tatsuru-
Бета: MoriGaya, holy milk
Размер: мини, 1083 слова
Пейринг/Персонажи: Айба Масаки/Йокояма (Йоко) Ю
Категория: слэш
Жанр: AU, ангст, дарк
Рейтинг: R
Краткое содержание: Перед его глазами — изувеченное тело с уже знакомо вскрытой грудной клеткой. И Йоко, в его руках — скальпель, капельки крови стекают с тонкого лезвия.
Предупреждения/Примечание: нелинейное повествование на грани прошлого, настоящего, сна и реальности. История навеяна «Молчанием ягнят»
читать?Изобретенный более века назад, он до сих пор ранит наши судьбы, оставляя шрамы или прерывая жизни. Парабеллум — девять миллиметров боли и быстрой смерти. Курок взведённый, стоит отпустить — и всё закончится. Металл прорывает плоть — разорвёт мышцы и сосуды, раздробит кости, повреждая все на своем пути. Ничто его не остановит. Можно стрелять прямо в сердце или голову. Вероятность успеха максимальна, но... Сейчас он не верит в успех, он желает напичкать это тело свинцом, каждому органу — по сюрпризу. Может быть, тогда повезет, может, тогда эта тварь наконец-то умрет. Его надежный Глок не дрожит в руке, семнадцать патронов достаточно для одного негодяя. Но спасет ли это его самого?
Кошмар отпускает постепенно: дыхание выравнивается, руки медленно отпускают покрывало, сбрасывают его на пол, давая возможность телу, покрытому холодной влагой, наконец-то освежиться.
Айба точно знает — он никогда никого не сможет убить. Плохой из него полицейский, ведь он не может стрелять в людей. Даже когда ему грозит смертельная опасность... И лишь только для защиты невинных он смог перебороть себя, да и то выстрелы были не на поражение.
***
— Хватит убивать меня. Все равно не найдешь, не догонишь.
Вкрадчивый шепот ласкает нервы. От него никуда не деться, он засел где-то внутри головы, с ним не договориться, его не переубедить. Полумрак рассеивается только парой ламп. Их неяркий свет охватывает стол, открывая шокирующую картину: распростёртое тело — недвижимое, неживое, земляной цвет кожи — и руки, мелькающие над ним. Прекрасные руки, тонкие и изящные. И вот скальпель делает первый надрез — неглубокий, словно пробный. Должна пролиться кровь, но ее нет — похоже, тело обескровили. Еще один разрез — грудная клетка вскрывается легко, будто играючи. Рассекая плоть, глубже и глубже, к самому главному.
— Вот и оно… Ты знаешь, я коллекционирую сердца. Отдашь мне свое?
На Масаки смотрит маска — белая, бесстрастная, просто скрывающая лицо, притупляющая звуки голоса говорящего. Он не может угадать, кто это, не может дать портрет, не может сорвать маску. Он сам в ловушке. И, похоже, ему не спастись.
***
И остановленные часы иногда показывают точное время… Почему, когда человек умирает, его часы останавливаются? И почему его время остановилось в тот день?
— Ты знаешь, раньше я собирал чужие сердца… Но сейчас мне нужно только твоё.
Йоко не отличается романтичностью, но внезапно становится безумно милым. Масаки смеется — поведение парня непривычно, и поэтому его охота поддеть.
— Не отдам, мне и самому нужно, без него я не смогу жить.
— Судя по твоей бессердечности — сможешь, ты и сейчас прекрасно управляешься. — Его губы улыбаются, но взгляд жутковат. Айба почти привык к этому, но иногда все же становится неуютно.
Картины прошлого мелькают перед глазами. Но Масаки не хочет видеть этих милых сцен, не хочет вспоминать светлые дни и тепло Ю рядом. Потому что Йоко умер, а он вместе с ним. Остались лишь бледная тень его самого и жуткий монстр, которого надо быстрее найти.
Его часы замерли вместе с ним. И каждое утро он натыкается на них взглядом, безжизненно лежащих рядом с тщательно вычищенным пистолетом девятого калибра. Лишь они заставляют двигаться Масаки дальше. Идти и не останавливаться, даже когда прошлое догоняет.
***
— Как ты вовремя… Видишь, какая красота.
Айба так не думает. Перед его глазами — изувеченное тело с уже знакомо вскрытой грудной клеткой. И Йоко, в его руках — скальпель, капельки крови стекают с тонкого лезвия.
Масаки дрожит, пистолет в его руках подрагивает. Да и толку с него — предохранитель на месте, выстрела не будет. А ведь вот преступник — арестуй, пока не поздно. Растерянность сбивает с ног, размазывает по стенке, роняет на пол. Девять тел, серия убийств от искусного потрошителя, которого не могли поймать. Может, оттого, что он всегда был рядом, был частью следствия, частью жизни Масаки? Шок отключает сознание Айбы, и когда он приходит в себя, никого живого рядом нет.
Первое время хочется умереть. Прыгнуть с небоскреба или лечь под поезд. Но это грязно — оторванные конечности, разбросанные бесформенной массой мозги, вывалившиеся кишки. Этого он насмотрелся на службе, он не хочет превращаться в кучку покореженной плоти. Поэтому он засовывает пистолет в кобуру и бросается на абордаж, нарываясь на пулю или нож.
***
— Послушай, хватит себя терзать и мучить. Йокояма может быть мертв или жив, но в любом случае, никаких доказательств у нас нет, — Оно повторяет эти слова не в первый раз, он действительно беспокоится за подчиненного. — Возможно, он совсем не при чем. Он, конечно, немного псих, как и все медэксперты, но не думаю, что он психопат-потрошитель.
— Я видел…
— Что? Его со скальпелем? И что? Если б ты видел, как он вскрывает тело за пределами лаборатории… Масаки, я отстраняю тебя от дела, отдохни. И да, это приказ.
Сидеть без дела невыносимо, он чувствует каждый взгляд, направленный ему в спину. Его слуха достигают тихие шепотки, каждый из них — приговор: «упустил убийцу», «не разглядел», «слабак», «любовники».
То, что они с Ю были вместе, открылось нечаянно, еще до этого дела. Масаки всегда получал поддержку необычного специалиста, да и вне работы они много общались. Чья-то нелепая шутка — и все всплыло на поверхность. И если раньше всем было наплевать, то сейчас они используют это знание, чтобы ударить побольнее. Будто он ничего не чувствует. Каждое слово зацепляет больнее пули, и Айба спасается бегством. Он скрывается от боли и правды, бежит домой, чтобы спрятаться в темноте и тишине, наедине с собой, своими страхами и угрызениями. И надеется скрыться от реальности во сне, в прекрасном, счастливом сне.
***
Чужая рука спокойно лежит на груди.
— Что ты делаешь?
— Слушаю, как бьётся твоё сердце.
— Ты маньяк!
Смех звенит в комнате, Масаки улыбается, чувствуя, что скоро станет не до смеха. Потому что на месте руки оказыватся горячие губы. Едва накинутая рубашка сбрасывается вновь. Желание связывает их, никто не в силах сопротивляться. И они отдаются ему и друг другу, забывая обо всем.
Телефонный звонок все рушит. Сон спадает с сознания, как пелена, открывая суровую реальность. Но Масаки все еще любит, все еще жаждет. И это чувство сравнится по силе лишь с той ненавистью и злобой, с которой он хочет уничтожить убийцу.
— Мы нашли его, Потрошитель арестован!
Ему сообщают какие-то подробности, имена, места, но его не интересует ничего, кроме одного — где Йоко? Он все время ошибался, тот не виновен. Но он все же искал его и хочет искупить свою вину. Никто не дает ответа, и Айба отправляется на место.
Дом мясника не приводит в ужас — довольно чисто и опрятно, но всю кровь всё равно не отмоешь, как ни старайся. Масаки шагает по комнатам, не находя подсказок и почти впадает в отчаяние. Лестница в подвал скрипит, лампа не обнаруживается, нога соскальзывает, и руки хватаются за прутья. Клетка? Пятно света фонарика выхватывает бледное лицо.
— Тут жертвы!
Суматоха отталкивает его к другой стене, и он упирается спиной в прутья:
— Неужели ты пришел… — от знакомого тихого голоса пробирает дрожь. - Может, теперь ты мне поверишь?
Тик-так… В наступившей тишине щелкает секундная стрелка. Время пошло.
Название: О поцелуях и яблоках
Автор: -Tatsuru-
Пейринг/Персонажи: Йокояма (Йоко) Ю/Ясуда (Ясу) Шота
Категория: слэш
Жанр: романс
Рейтинг: PG-13
Саммари: Какая разница между поцелуем непрямым, случайным и настоящим?
Примечание: с любовью к их номеру «Kicyu», писалось на j-factor по заданию - яблочный штрудель
читать?
— Ты не сильно себя загоняешь? Может стоит отдохнуть?
Тихий вопрос прямо над ухом заставляет Шоту вздрогнуть — он не услышал шагов.
— Ты обычно топаешь как слон, не подбирайся так тихо. — пихает Йоко плечом, а тот лишь хмыкает, отодвигаясь. — Может сядешь и не будешь маячить?
— Ты такой милый, когда готовишь… И когда сердишься. Да что перебирать — ты всегда милый.
Ясу пропускает реплику мимо ушей, заворачивая начинку в тесто и продолжая ругать всех и вся.
— Чертовы яблоки… Кто их мне только прислал? Даже есть некогда, перевод фруктов.
Йоко благоразумно молчит, наблюдая за процессом. Ему очень нравится то, что он видит и с удовольствием бы поснимал перепачканного в муке товарища, так, на память. Но подобное чревато, а сейчас он особенно не хочет донимать Ясу и просто наслаждается моментом. Осматривается: вечернее солнце заливает небольшую кухоньку, в которой тесновато вдвоем, стол все еще засыпан мукой, немного пролито масло, а он сам тянется к миске с остатками нарезанных яблок, насвистывая старую песенку и погружаясь в свои мысли, пока его насильно из них не выдергивают.
— Спасибо за представление! — улыбающийся Шота опирается на шкаф, рассматривая Йокояму. — О чем таком ты мечтаешь, если два раза подряд напел «Kicyu»? Еще бы станцевал! Я уже и убраться успел, и чайник подготовить.
— Так как ты сказал называется вот это яблочное нечто, что ты выпекать поставил?
Ю намеренно игнорирует вопрос — врать неохота, говорить правду… есть ли смысл?
— Яблочный штрудель. Никогда не делал, но пару раз пробовал. — радостно хлопает в ладони. — Теперь попробуешь ты!
— Чувствую себя подопытным кроликом.
— Ты сам пришел, это цена.
Йоко чувствует себя как дома: вкусные запахи, уют, теплая улыбка напротив — и он готов остановить этот миг. Что еще нужно для счастья?
— Если ты будешь меня так кормить, то я согласен взять тебя в жены.
— Нельзя, растолстеешь!
— И перестану тебе нравится?
Их смех прерывается смущенной улыбкой Шоты:
— Ну а вдруг…
Ю кажется, что он никогда и никому не сможет признаться в том, что иногда думает о губах Ясу, представляет, как прикасается к ним поцелуем, ласкает. От мыслей перехватывает дух, сбивается дыхание и в теле струится неясное томление. Но... Такие же они, как он себе представляет? Упругие, теплые, с ярким вкусом фруктовой карамели? И что он почувствует во время поцелуя? Будет ли эта прихоть удовлетворена? А что будет с ними потом? Сведут все в шутку? Разругаются? Войдут во вкус?
Йоко не помнит, когда это началось и не знает, что с этим делать. Можно, конечно, удовлетворить желание и интерес, прикинувшись пьяным на очередных посиделках, но это не сработает, проверял. То он сам напивается до зеленых чертей, то зеленый черт Тадаёши останавливает его от подобных поползновений в отношении любого участника. Пойти прямо и попробовать видеться наедине — вдруг подвернется момент — тоже не выходит. Кто-нибудь из ребят обязательно вклинивается третьим, четвертым, и так далее, считай до семи. Ну или чья-то девушка становиться помехой, с которой Ю не собирается бороться.
Случайный поцелуй… На подобные вещи с девушками везло только Окуре, остальные лишь завидовали этим приключениям. Ну и иногда попадали в неловкие ситуации. Прикоснуться губами к щеке товарища – не проблема, тем более, что фансервис не просто любят – его требуют, и от него не убежишь. Очередные съемки, очередной журнал, знакомое «изобразите поцелуй…». Йоко считает каждый миллиметр, который отделяет Субару от Шоты.
— Да поцелуйтесь вы уже!
В следующее мгновение желание убить всех и каждого, а особенно Мару, стремительно зреет в душе Йоко. Потому что Шибутани вздрагивает, и действительно целует Ясу, застывая, будто во время стоп-кадра. Но тот первым приходит в себе и быстро отстраняется, пусть и кажется, что прошла вечность. Волна смешков, прошедших по залу, разбивается о камни тихой ярости Йокоямы.
— Рю… - улыбается он маньячно. – Хочешь, я тебя поцелую?
И Маруяма кидается прочь, потому что уверен, не расцелуют – запинают.
С каждым днем Шота со своими соблазняющими губами становится все большим наваждением, какой-то немыслимой одержимостью, которая терзает сознание Ю.
Но когда его девушка уходит из-за того, что он не уделяет ей должного внимания, даже не будучи занятым работой, он понимает, что пора что-то делать. Ему просто необходимо перестать думать о поцелуях с одногруппником.
В этот момент Йоко вспоминает, что Шота давно один, и он решается — выходит из дома в поздний вечер, под легко моросящий дождь, зная, что ему почти час езды, но навязчивые мысли не дают ему жить, дышать и он просто идет к знакомому дому. Потому что по-другому не выходит, нужно поставить точку и двигаться дальше. Сейчас или никогда.
Трель звонка действует на нервы, но кнопку он не отпускает.
— Да что за?! А, Ю… Ты внезапен, я почти уже сплю.
— Шота! — громкий голос Йокоямы заставляет Ясу окончательно проснутся. — Ты знаешь разницу между «kiss» и «chu»?
Замешательство на лице Ясу непередаваемо:
— Эээ... Ты пьян? Или что-то произошло?
— Какая разница? Я пришел к тебе, ехал через полгорода, даже немного промок. Я не помешаю. — он уверенно ступает за порог, заставляя хозяина отступить, разувается, проходит в комнату и опускает на стол пышный букет камелий, за которыми он зачем-то заскочил в цветочный: — Украшение интерьера, мне уже нравиться.
Цветы он и сам не может объяснить, эдакий душевный порыв, как символ неприступности хозяина жилища.
— Ю… — Шота наблюдает за остановившимся посреди квартиры товарищем и не знает, не понимает, что нужно сделать и, что вообще происходит.
— Ты не ответил. — тон слишком резок, на грани грубости. — В чем разница?
Шота вздыхает:
— Наверное, в том — что ты чувствуешь. Как бы ты ни целовал кого-то, как бы это ни называли, главное — что ты при этом чувствуешь.
Слова достигают Йоко и он поражен ответом, этой простотой.
Непрямой поцелуй, это было так давно… Сколько разговоров, споров, сколько шуток было. Сколько приколов, наверное, над каждым, кто впопыхах хватал чужое, стремясь утолить жажду.
Шота почти привычно пьет с его кружки, а Ю пытается дотронуться там же, где он прикасался, будто в надежде уловить тепло чужих губ.
— На самом деле это бред. Обычное прикосновение к предмету, с каких пор это можно назвать поцелуем двоих? — непривычно серьезный Шинго говорит правильные, умные вещи, с ним не поспорить. — Все эти «непрямые» — только у вас в голове, не более.
Ю может не согласится с ним лишь спустя несколько месяцев, когда во время очередного мероприятия чувствует привкус клубничной жвачки на горлышке своей бутылки. Он смотрит на Шоту и знает, как в тот момент пахнут его губы. Но этого недостаточно.
— Я просто хочу чувствовать твои губы... — нужно мгновение, чтобы прижать Шоту к двери и склониться, вдыхая его запах: — Потом можешь дать мне в нос или еще куда, но сейчас я не отступлю.
Он зачем-то придерживает руки Ясу и целует того в губы — не церемонясь, с ощутимым наслаждением. Ю сжимает его все крепче и углубляет поцелуй, осуществляя свое самое сокровенное желание. И ожидает всего, чего угодно, кроме ответа. Шота не сопротивляется, он отвечает на поцелуй так, будто ждал этого вечность. Йоко чувствует легкую дрожь под пальцами, слышит легкий стон и лишь силою воли отстраняется, чтобы посмотреть на Ясу. Тот улыбается своей самой яркой улыбкой, счастливой и немного растерянной.
— Давно хотел этого… Это интерес или что-то такое?
— Почему молчал? — вопрос не дает покоя, он шокирован такой развязкой. — Теперь я чувствую себя идиотом.
— Ты сам знаешь ответ — не подходящее время и место, страх. Так может скажешь мне что ты чувствуешь? Что для тебя этот поцелуй?
— Я не знаю. Я и за десять лет не сумел разобраться в этом. — Йоко присаживается на край дивана и тянет к себе Шоту, тут же обнимая его за талию и хитро заглядывая в глаза: — Поможешь мне?
— Какая разница между поцелуем непрямым, случайным и настоящим, когда целуют, потому что чувствуют что-то большее, даже чем любовь? – рассуждения вслух не требуют ответа, разговоры о поцелуях почти традиция. Это просто фон, для тех, у кого все в жизни стало на свои места.
Настоящий поцелуй… Не просто желание целовать чьи-то губы, это жажда целовать определенного человека, желание не отпускать его никогда. Даже когда усталость валит с ног, а настроение близится к абсолютному нулю.
Йоко обнимает Шоту со спины, рассматривая в зеркале его замученное отражение – тот трет кулаком глаза.
— Нас могут увидеть…
— Знаешь, мне немного наплевать. Пусть будут в курсе, они почти наша семья.
— Ну… Если они наша семья, то может ты прекратишь ревновать?
— Нет. Они ведут себя слишком вольно, тискают тебя, как мягкую игрушку. Нельзя!
— А что можно?
— Ничего. Обнимать и целовать тебя буду только я! И не только это…
И он подтверждает свои слова делом. А у двери Тадаёши отталкивает любопытных и взволнованных ребят, не давая им с шумом ввалится в комнату.
Шуршание ключа в замке, возня и тихие шаги.
— А я тебе подарок принес, соня.
Шота заинтересованно хмыкает и выглядывает из-под одеяла, чтобы посмотреть в самые хитрые глаза их компании. Он улыбается до тех пор, пока не видит пакет в руках Йоко:
— Нет, только не яблоки! Не хочу!
— Эй! — Ю пытается не слишком ржать, изображая обиду. – Я так старался, нашел их не в сезон, а ты, капризный ребенок, вредничаешь! Это ведь яблоки, а не цветы!
— Цветы не надо есть и готовить. — ворчание еле слышно под слоем ткани. – Да и цветы… Я же не девчонка!
— Я знаю, я проверял… — шепот адресуется одеялу, но это никого не смущает. — Ты обещал меня кормить, а я обещаю не поправляться.
— Лучше поцелуй, а не болтай!
Прикосновение губ почти невесомо, будто на пробу, будто в первый раз. Но Йоко давно изучил эти губы, иногда ему кажется, будто он знал их все время — крупные, будто припухшие, со вкусом фруктовой карамели, со вкусом яблок.
@темы: - au, -angst, -romance, Yasuda Shota, - R, Yokoyama Yu, Fanfiction